Чувства и речь

Мешать наблюдению чувств могут некоторые условности и «путаницы», существующие в общественном сознании, закреплённые в речи. Например, когда хочется бить тарелки, это называют не «наблюдать свои эмоции», а «выплеснуть» их. Когда они «накапливаются», на самом деле происходит не одно чувство, а множество разных ощущений и мыслей. Не умея их все осознавать (улавливать), мы сосредотачиваемся на одном, сильном, и пытаемся «наблюдать» только его. Поэтому «выплёскиваем» то, чего уже и не было бы без наших стараний. И ещё многие слова и привычные фразы вынуждают нас путать настоящие эмоции с «ненастоящими», заданными и растянутыми. Настоящие чувства – что это такое, чем они отличаются от «ненастоящих»? Это как раз те чувства, которые приходят сами, которые мы не добываем и не удерживаем, не мешаем им приходить и уходить, только воспринимаем их.

«Ненастоящими чувствами» могут быть, например, такие убеждения, что «сейчас я должен чувствовать то-то и то-то», то есть ожидания определённого чувства. Мы можем себя убедить, что чувствуем именно это. И при этом не замечаем, что чувствуем на самом деле. Иногда чувство промелькнуло и прошло, уже сменилось другим состоянием, но мы мысленно или вслух сказали, например, «я боюсь», и потому убеждены, что продолжаем бояться. Скажем: «меня это удивляет» – и старательно удерживаем это «состояние удивления» и «выражение удивления» на лице. Хотя по своей природе удивление не может держаться долго – оно только привлекает наше внимание к чему-то и стимулирует цепь мыслей.

Эти и многие другие явления в жизни человека связаны со стремлением к уверенности (к определённости, к «знанию, что делать»). Рассмотрим, что это такое. Состояние сомнения, неуверенности, как поступить или как вести себя – одно из самых неприятных, тяжёлых ощущений. Приятно убеждаться, что наши привычки, наше поведение «правильные», то есть приводят к ожидаемым нами или одобряемым другими результатам. То есть, что «мне не надо менять своё поведение». Если же мы испытываем неудачу, или кто-то «не одобряет» нас, это говорит нам о том, что возможно, придётся изменить своё поведение, отказаться от привычного и «строить» другое. А какое – непонятно, неизвестно, и потому возникают отрицательные эмоции. Так, например, образуется «чувство вины»: я не «такой, как надо» (не так поступаю), нужно меняться. Но это чувство так неприятно, что часто вызывает агрессию к тому, кто его вызвал: это ты не такой, как надо, это тебе надо меняться. Что выражается словами «ты сам(а) виноват(а)». Причём стремление к уверенности в этой ситуации так нарастает, что обычно слово «виноват» употребляется со словами «во всём», а «не виноват» – со словами «ни в чём». Хотя на самом деле речь идёт не обо «всём», а о чём-то конкретном. И неприятное чувство возникает для того, чтобы обратить наше внимание на это конкретное, рассмотреть его получше, раз этого требуют обстоятельства. А мы вместо этого стремимся избавиться от того неприятного чувства – всё равно, что избавляемся от физической боли, не пытаясь узнать причину и устранить её. Когда можно действительно обратить внимание на то, что происходит, пронаблюдать это, и неприятное чувство уйдёт само собой. За словом «виноват» обычно стоит: желание сделать так, чтобы кто-то признал ваше превосходство над собой, чтобы он просто помучился или что-то определённое сделал… А слово не даёт всего этого заметить.

Люди избавляются от чувства неуверенности разными способами. Например, одни стремятся стать лидерами: когда человеку подчиняются другие, ему можно не сомневаться в правильности своего выбора, всё равно никто не упрекнёт (конечно, не все так относятся к лидерству, но речь именно о таких случаях). Другие, наоборот, хотят подчиняться: тогда никакой ответственности, если что не так, то «я ни при чём, я только выполнял». Одни стремятся быть на виду, «в центре внимания», чтобы видеть, как их воспринимают другие и убеждаться, что воспринимают «хорошо». Другим хочется «спрятаться», чтобы не заботиться о том, как их воспринимают. И есть ещё такой способ, внутренний: стремиться чувствовать своё превосходство над другими хоть в чём-нибудь, заглушая этим чувством неуверенность и сомнения.

Сравнение с другими людьми – настолько привычный «ориентир», что он мешает нам наблюдать свои настоящие чувства, из-за того, что они как бы сливаются в одну привычную реакцию. Например, в ответ на «замечание» невольно следует: а ты сам(а)-то..? Слова-«характеристики», означающие «качества» людей, незаметно для нас содержат сравнения с другими («красивый» значит: красивее других; «умный» – умнее других, и т. п.). Только вот поговорка «всё познаётся в сравнении» – это преувеличение. Часто мы в сравнениях не «познаём», а создаём себе иллюзии познания, успокаиваем себя («я не хуже других, есть ещё хуже»). Попадая в привычную колею сравнений, не осознаём свои реакции, «засыпаем» наяву, убаюканные привычной «уверенностью». Или страдаем, опять же не осознавая, отчего, когда не можем в эту колею попасть. Попробуем разложить такие реакции на «составляющие».

Например, получается так. Видя чьё-то неумение в чём-то или неудачу, мы иногда испытываем в первый момент радость от «открытия», что «я это могу лучше» (особенно, если результат этого неумения не вредит нам). Эта радость непроизвольна, так как происходит «вспышка уверенности». Но вот что каждый из нас будет чувствовать дальше – возможны варианты. Кому-то эта радость понравится, и он станет вызывать её ещё и ещё, доказывая себе или другим, что его превосходство в самом деле есть. Кому-то станет неловко за эту радость, и он постарается вызвать в себе «противоположное» чувство – сожалеть, сопереживать и т. п., что тоже противоестественно. А для кого-то эта эмоциональная вспышка станет началом интереса к ситуации, к тому человеку; эмоции стимулируют работу мозга, и в нём возникнут ценные мысли, идеи, как можно поступить самому и что предложить другому.

Другой случай: мы видим чей-то успех, удачу. Первой реакцией тут вполне может быть что-то вроде «неприятного удивления». Неприятного, потому что это «вспышка неуверенности»: а я так не смог бы… А дальше – опять же разные варианты. Кто-то разозлится («а чем я хуже?») и станет в себе эту злость поддерживать, подкрепляя «доказательствами», или возмещать неприятное приятным чувством превосходства в чём-нибудь другом («а зато я…», «зато он…»). Кто-то испугается, что он так «нехорошо» отреагировал на успех другого, и станет пытаться вызвать или найти в себе «хорошие» чувства. Кто-то, чтобы не страдать от неуверенности, постарается «быть равнодушным». Вариантов, наверное, множество. А интересно вам, что будете думать и чувствовать вы в подобной ситуации, если не будете стараться вызывать или подавлять в себе ни одни из приходящих чувств и мыслей?

3. Когда вы видите чью-то «удачу», «успех», наблюдайте цепь реакций, эмоций и мыслей, возникающих у вас. Эти реакции могут сменяться очень быстро, не «тормозите» их. Именно в ситуациях, вызывающих «уверенность-неуверенность», для человека естественны частые переключения внимания. Есть возможность потренироваться.

Именно из-за стремления к уверенности мы часто удерживаем те чувства, которых уже нет. А также такие, которых вовсе нет в природе, а есть только название (см. далее). То есть: вот, я знаю, что буду делать – буду чувствовать такое-то чувство.

Например, так называемое «чувство презрения» – на самом деле вовсе не чувство, а состояние, искусственно вызываемое у себя под влиянием стремления к уверенности.

Опишу один опыт, который когда-то давно провели психологи. Группе испытуемых показывали фотографии артистов с выражениями различных чувств на лицах. Все безошибочно определили такие чувства, как радость, грусть, страх, удивление, злость (точно не помню, но, кажется, такие). Но никто (!) из участников опыта не смог определить, что чувствует артист, изображавший «презрение». Одни говорили, что этот человек неискренен, притворяется. Другие – что не знают такого чувства.

В самом деле, «презрение» – это старание почувствовать себя «лучше», «выше» другого человека. Мы начинаем стараться так себя чувствовать от растерянности, когда нам очень не нравится чьё-то поведение, а сделать с этим ничего не можем. Вот и говорим: «я тебя презираю!», и изо всех сил пытаемся почувствовать себя «выше» его. А существует ли реально такое явление, когда один человек «выше» другого? Сам человек и то, что с ним происходит, что он делает, – это явления. Мы же не считаем одни явления природы «выше» других, например, дождь «выше», чем жара или туман. Мы только можем на них по-разному реагировать, в зависимости от обстоятельств.

Любое чувство – это реакция на что-то, и потому в естественном протекании быстротечно, мимолётно. На любую реакцию тут же возникает своя реакция. Мы можем пытаться удержать его какими-то словами, выражением лица, но это уже самообман, игра, а не само чувство.

Любовь тоже принято называть чувством. Но это стойкое, длительное явление. Потому что любовь – это не одно чувство, а способность испытывать разные чувства, эмоционально реагировать на какого-то человека и на то, что с ним связано. Если это любовь к человеку. Эмоционально воспринимать – значит интересоваться, так что любовь – это интерес. Если меня интересует, например, природа, я живо реагирую на всё, что с ней связано, то можно сказать, что я люблю природу. Если меня интересуют дети, я не равнодушна к ним, глядя на них, обязательно испытываю какие-то эмоции, то говорят, что я люблю детей. А если пытаться свести любовь к какому-то одному чувству (скорее всего, приятному), то она быстро превратится в напряжение: вместо того, чтобы наблюдать те эмоции, которые возникают сами, вы будете стараться воспроизвести то, что понравилось.

Таким же образом, любить себя – значит интересоваться всем, что с тобой происходит, увлечённо наблюдать всё это, даже если это не то, чего хотелось, чего ожидал. То, что называют словом «самолюбие», – это совсем другое. Это, наоборот, уход от того, что с тобой реально происходит, в одно желание – желание чувства превосходства над другими, один из способов добывания уверенности.

Тогда что такое «ненависть», и почему «от любви до ненависти один шаг»? Потому что есть «настоящая» любовь – готовность и способность воспринимать в человеке всё, как есть, а есть «ненастоящая» – готовность воспринимать только приятное. Когда это приятное не предоставляют, человек, испытав острые разочарования, становится «заранее» готовым воспринимать от данного человека только неприятное и возмещать, компенсировать это (стремлением навязать чувство своего превосходства над ним и другими видами агрессии, управления). Это и есть ненависть.

Слова «настоящая» и «ненастоящая» взяты в кавычки для того, чтобы они не воспринимались как «руководство»: так «надо» любить, а так «нельзя». Можно было не называть эти «два типа» любви этими словами, а, например, пронумеровать их: 1-й тип и 2-й. Или одну из них написать с большой буквы, а другую – с маленькой. Но всё-таки «настоящая» любовь – это то, что происходит само, без примеси того, что вы «вытягиваете» из возможности чувствовать. Она не переходит в ненависть или паразитирование, а так и остаётся любовью, хотя может утихнуть, стать слабее и спокойнее. Большинство людей всё-таки к этой «чистой», самопроисходящей любви примешивают  (хотя бы иногда) то, что хочется чувствовать. Кто больше примешивает, кто меньше. И любовь от этого у кого более «настоящая», у кого – менее. И даже у одного человека – то более настоящая, то менее.

4. Если вы что-то любите (что-то вам нравится), пронаблюдайте: принимаете ли вы те эмоции, которые испытываете от этого (предмета, явления, действия и т. п.) такими, какими они приходят сами, или стараетесь «сделать» ощущения, чувства такими, каких ожидаете.

Если вы кого-то любите (как вы считаете), пронаблюдайте: принимаете ли вы те чувства, эмоции, которые от него испытываете, такими, какими они приходят сами. Или пытаетесь делать их такими, как вам хочется, «добываете» то, что хочется. Если «добываете», то пронаблюдайте или вспомните, что из этого получается, к чему это приводит. Лучше вам от этого или хуже? А тому, кого любите?

Кстати, ещё один «фокус» языка. Принято говорить: «испытывать чувство к нему» (или к ней). Это выражение как бы нацеливает на то, чтобы чувства добывать преднамеренно. А если бы говорить «чувствовать от него, от его поступка», а ещё лучше: «почувствовать», то и чувства стали бы естественными, самоприходящими. Жаль, что наш язык для этого не приспособлен.

Многие трудности в жизни возникают оттого, что мы не только себе создаём иллюзии чувств, но и от других требуем того же. Особенно от своих близких. Например: «Ты меня любишь?»; «Я что, для тебя совсем ничего не значу?»; «И тебе не стыдно?». Вроде бы вопросы, а на самом деле – требования. Требования чувствовать одно и то же долго, для нашей уверенности. Чтобы не загонять себя и друг друга в бессмысленные тупики, не стоит говорить всерьёз о чувствах и отношениях и требовать этого от своих близких. Даже если эти слова «приятные», типа признаний в любви и уважении.

А ещё бывают такие «хитрые» вопросы: «Чего ты боишься?»; «За что ты меня ненавидишь?». Такие вопросы особенно часто задают те, кто хочет «управлять» другими. Хитрость тут в том, что в этих вопросах не спрашивается о чувствах, а утверждается: «боишься», «ненавидишь», а спрашивается только о деталях: «чего», «за что». Если бы без хитрости, то спрашивали бы так: «Ты чего-то боишься?»; «Ты меня ненавидишь?» и т. п.. Но и такие вопросы могут быть противоестественными. О чувствах уместнее говорить как о явлениях, имеющих конкретное время протекания: «Что, испугался?»; «Я тебя этим раздражаю?»; «Когда я это вижу, мне бывает неприятно». К сожалению, в русском языке нет такого времени глаголов, которое показывало бы кратковременность протекания эмоций. С этим связано то, что мы склонны делать обобщающие выводы типа «я этого не люблю», вместо того, чтобы пронаблюдать, как что-то не понравилось.

И ещё бывает такая путаница с временами и формами глаголов. Существует молитва: «Дай мне, Господи, силы, чтобы принять то, что я не могу изменить, изменить то, что я не могу принять, и мудрости, чтобы отличить одно от другого». Звучит так, как будто это молитва на один раз: один раз принять, один раз изменить или отличить. Но в жизни всё это требуется делать постоянно. Попробуем переделать молитву: «принимать то, что я не могу менять, менять то, что не могу принимать, и отличать одно от другого». В таком виде, чтобы пользоваться этой молитвой, нет смысла просить этого у Бога. А есть смысл только напоминать себе о таком образе жизни. И никакой таинственной «силы» не нужно. И не менее таинственной «мудрости» тоже. Нужно только привыкать жить именно так. Если, конечно, вам понятно, что значит «принимать», «менять» и «отличать». А это каждый раз может означать несколько разное. Так что, молись или не молись, а уметь жить – значит уметь наблюдать эту жизнь. Довольно часто почему-то мы употребляем совершенную форму глаголов тогда, когда больше подходит несовершенная («как прожить» вместо «как жить» и т. п.). Может быть, это связано с привычным желанием «добывать уверенность»? А для этого – как-нибудь «проскакивать», не наблюдать что-то? Вот мне в предыдущем предложении сначала хотелось написать «проскочить». Чтобы каждый раз определять, какая форма глагола сейчас уместна, для этого надо «не спать» – наблюдать. А чтобы не спать не было тяжело – наблюдать от всего хотя бы понемножку.

Попробуйте представить несовершенную форму глагола «очнуться». Что сделать – очнуться, а что делать – …? В русском языке у этого глагола нет такой формы. Мы можем очнуться от чего-то – выйти из частичной спячки, и тут же опять погрузиться в другую. Для постоянного интуитивного наблюдения нужно как раз то, чему нет обозначения в русском языке. Это – то и дело «очинаться», замечать то, что какое-то время не замечалось. Что именно замечать – это и подсказывает интуиция в каждый конкретный момент.

УПРАЖНЕНИЕ № 9        Человек как явление.

Если ваше внимание хоть на мгновение привлёк какой-то человек, например, на улице, в транспорте или где-то ещё, вы можете сделать вот что. Посмотреть на его позу, движения, лицо (или только на лицо) как бы изнутри его самого, то есть представить, какими «внутренними явлениями» вызваны эти движения, поза. Проследить всё это «в целом» и «во времени» («в протекании») в течение 1-2 секунд. Потом «оставить» всё это происходить дальше, зная, что дальше будет что-то, неизвестное вам. А внимание со всего этого переключите на себя – точно так же пронаблюдайте свою позу, движения, лицо как группу рефлексов, соединённых в единое целое, происходящее во времени.

Пояснения.

Во время выполнения этого упражнения вы сможете ещё пронаблюдать свои реакции на то, как ведут себя другие люди. Возможно, вы увидите, что кто-то скован, напряжен или «зациклен» на чём-то, то есть, что-то ограничивает его восприятие. Переключившись после этого на себя, вы лучше сможете обнаружить свои «ограничения». Но если вашей реакцией на другого будет «радость превосходства», и вы станете её «растягивать», или неприязнь, раздражение, на которых вы «зациклитесь», то обнаруживать свои «ограничения» у вас вряд ли получится. Упражнение получится у вас по-настоящему только в том случае, если вы «найдёте» интерес и к другому человеку, и к своим реакциям на него.

 Попробуйте применить это упражнение в случаях, когда смотреть на кого-то вы обычно избегаете, или смотрите «свысока». Например: пьяная компания, слишком «самоуверенная» дама, неряшливо одетый человек и т. д. – к кому обычно нет интереса.

Можно включить в упражнение такой приём. Увидев чью-то «ограниченность», представить, каким образом она может пройти – во что перейти. И представить, помогло бы этому, если бы этот человек сейчас посмотрел на вас? То есть вид вашего лица – «разграничил» бы его или нет? Или так: представить, легко ли было бы вам заговорить с этим человеком сейчас (с учётом степени его ограничений)? А ему – с вами?

Наверняка тот, над кем вы стремитесь чувствовать превосходство, его не признаёт, а, возможно, тоже стремится чувствовать превосходство над вами. Стремясь к чувству превосходства, подсознательно мы чувствуем, что оно может в любой момент «обернуться» чувством превосходства других над нами, и поэтому возникает напряжение. То самое напряжение, которое делает жизнь тяжёлой и толкает людей принимать «сильные средства» для её облегчения.

УПРАЖНЕНИЕ №10          Никто не выше.

Замечайте за собой все попытки чувствовать превосходство над другими – конкретно каждую, как она происходит. Если уже почувствовали «превосходство» – ладно, следите, что будет дальше. Но если пытаетесь его поддерживать или раздувать, пронаблюдайте, как вы это делаете, так ли уж это приятно, и что вам это даёт. А потом переключите внимание на того человека (если он перед вами) или на свои мысли о нём.

Пояснения.

Вот возможные примеры стремления к превосходству (случаи, которые можно пронаблюдать, проверяя, нет ли в данный момент у вас стремления к превосходству):

¨ вам не хочется принимать советы других, и вы стараетесь это обосновать («я лучше знаю, как мне поступать»);

¨ не хочется соглашаться с кем-то, и вы стараетесь оспорить его слова («ты не прав»);

¨ вы обсуждаете вслух или мысленно чьи-то поступки или «качества»;

¨ вам хочется научиться делать то, чего не умеют или не могут другие (например, найти в себе «способности» экстрасенса, научиться магии);

¨ «а мой ребёнок умнее (красивее, воспитаннее)», «я больше других работаю», «я лучше выгляжу» и прочие сравнения «в свою пользу»;

¨ насмешки, язвительные интонации в голосе;

¨ убеждения типа «ну уж со мной-то такого никогда не случится»;

¨ считаете, что «хорошо понимаете» кого-то, «видите его насквозь»;

¨ пытаетесь вызывать у кого-то определённые чувства и действия, слова, мысли (управлять, «наказывать» за что-то или для других целей).

Понятие о том, что Бог создал людей и всё существующее, наверное, для того и возникло, чтобы люди могли избавляться от стремления к чувству превосходства друг над другом. Но так получается, что те, кто следует Библии, часто и в этом находят своё превосходство над теми, кто ей не следует. Религия частично освобождает восприятие человеком действительности – от материальности, приземлённости, машинальности. Но освобождает до какого-то предела, дальше которого уже не проникнуть. Если продолжать придерживаться этой религии. Подобным же образом действуют молитвы. Они освобождают от нежелания предполагать беду, несчастье. От нежелания замечать свои мысли о том, что всё может случиться. Когда человек молится, он мысленно перебирает разные варианты возможных событий. Но можно дойти до того, что помолился – и уверен, что теперь ничего не случится. И перестал наблюдать, ограничился.

Вера в Бога, религия – один из способов, которыми человек добывает себе уверенность (справляется с неуверенностью). У Л.Толстого в романе «Воскресение» есть такое определение веры в Бога: «это вера в то, что надо верить в эту веру». Смысл этого определения в том, что человек хочет иметь в жизни ориентиры, причём твёрдые и незыблемые. Хочет иметь надёжное утешение в тех сомнениях и неопределённостях, которые приходится переживать, от которых никуда не деться. А в том, что вера в Бога – именно надёжный и незыблемый ориентир, убеждает то, что им пользуются очень много людей и на протяжении многих веков; то, что это принято считать правильным и нужным. Эта уверенность вроде бы освобождает возможности воспринимать: наблюдай себе спокойно всё, что захочется. В этом смысл потребности в уверенности. Но её хочется поддерживать, вызывать ещё и ещё – и тут уж не до восприятия.

В то же время, некоторые люди находят уверенность в том, чтобы, наоборот, отвергать то, что принято. Как будто бы снимают ограничения для восприятия и…создают новые (если очень старательно отвергают).

Некоторые создают свои религии или установки, «как надо жить». Конечно, какие-то внутренние правила могут помогать ориентироваться в происходящем. Но это тогда, когда они не мешают воспринимать, не мешают гибко и быстро переключать внимание на разные объекты и явления. В основном же получается, что поиск уверенности противоречит умению интересоваться и наблюдать. Но тогда и наоборот: умение наблюдать и интересоваться делает ненужным поиск  уверенности. И делает не очень нужными религии. То есть состояние сомнений, неуверенности можно так же с интересом пронаблюдать, как и всё другое. Ведь для чего-то это состояние тоже нужно.

«Потребность в уверенности» часто называют «потребностью в сознании собственной значимости». У Д.Карнеги описаны некоторые случаи почти маразма, до которого иногда доводят попытки удовлетворить эту потребность.

Сознание собственной значимости всегда связано с другими людьми, и его можно получить двумя путями:

1. Когда мы видим, что нас «ценят» другие, и это успокаивает, что нам не придётся менять своё поведение. «Идя» по этому пути, можно, например, попросить других, чтобы ценили нас, или потребовать. В любом случае, наше самочувствие будет зависеть от них.

2. Когда мы делаем что-то для других, и само это нас удовлетворяет, служит ориентиром и доказательством «правильности» действий. Тогда наше самочувствие  зависит не от других людей, а от нашего умения «улавливать» их желания и своё желание им помогать (или не помогать).

В книге «Эффективный учитель» потребность в уверенности представляется следующим образом. В каждом человеке «существуют» «Дитя», «Родитель» и «Взрослый». «Дитя» остаётся в нас с детства, когда мы  «ничего не умели», нуждались в помощи и указаниях, как поступать. «Дитя» – это наши опасения поступить как-то «не так» (оказаться «хуже других»). В течение жизни он может «уменьшаться», у кого более, у кого менее, а может оставаться неизменным (меняя только форму, проявления).

«Родитель» – это то, чем мы пытаемся «бороться» со страданиями, доставляемыми «Дитём» – это те установки, принципы «как надо жить», которыми мы руководствуемся сами и предлагаем другим. С их помощью пытаемся избавиться от «неуверенности», но на самом деле только поддерживаем её и «раздуваем».

«Взрослый» – это то «разумное» в нас, что делает возможным по-настоящему ориентироваться в жизни, воспринимая информацию и передавая её другим, не тормозя эти процессы мучениями по поводу «правильно – неправильно», сравнениями «кто лучше и правильнее». «Взрослый» может «увеличиваться» в течение жизни, если человек действительно «мудреет».

Выходит, что на деле «Дитя» и «Родитель» – это одно и то же, вернее, они вместе образуют одно явление – страдание от неуверенности с неизбежными попытками от них избавиться (добыванием уверенности). Если не найти, не нащупать другого пути, то «Взрослый» в человеке не разовьётся, и он обречён всю жизнь мучиться сам и мучить других, заражая их «упрёчностью». И будет уверен, что только так и можно, потому что он – «как все».

Предположение.

Даже ребёнку не обязательно быть «лягушкой» (по терминологии «Эффективного учителя»). «Лягушачесть» (привычка добывать уверенность) возникает не оттого, что ребёнок многого не умеет. А оттого, что в речи и в отношениях людей закреплены понятия «превосходства».

«Мы упрекаем – нас упрекают…»

Понятия «превосходства» и «упрёчности» выросли в обществе из того, что считается возможным задавать и «вызывать» чувства, реакции, действия у себя и у других.

Можно сделать так, чтобы человеку не пришлось нащупывать путь «безупрёчности» (взрослеть) путём мучительных проб и ошибок, многие из которых потом уже не исправить. Чтобы любой его жизненный опыт был эффективным – действительно добавлял мудрости, а не терзал впустую.

Для этого надо в той среде, где воспитывается ребёнок, исключить из употребления слова и интонации, связанные с понятием («чувством») превосходства человека над человеком. И вообще, любые «растягивания» и «создавания» чувств и состояний. Например: слова «виноват», «обида», «унижение», «прощать», «слушаться», «не прав» («прав»),  «хороший» и «плохой» (человек), «хорошо» и «плохо» (поступил), сравнения – кто лучше, интонации «упрёка», когда ребёнок сделал или делает что-то «не так», «неправильно», и, наоборот, интонации «одобрения», «похвалы». В таких случаях можно не мешать себе проявлять свою реакцию на его поведение: огорчение, испуг, тревога за него, желание помочь, радость за него, удовольствие видеть то, что он сделал. Но только не «продлевать» эту реакцию, «превращая» её в «отношение» и не пытаться  «заставить» его почувствовать что-то (например, сожаление о своём поведении или «радость превосходства»). Мы это часто делаем неосознанно, привычно, и поэтому отучаться от этого придётся какое-то время. Для того, чтобы было легче отказаться от перечисленных выше слов, для начала можно перевести их на шуточное, несерьёзное употребление. «Серьёзные» же слова использовать для того, чтобы что-то сообщать или «переводить» чьё-то внимание на то, что хочешь сообщить. И применение власти («не съешь суп – не дам мороженого») по отношению к ребёнку, если уж оно необходимо, сделать совершенно открытым, объяснённым: «мне приходится так делать, чтобы ты ел то, что нужно для здоровья…» и так далее, по ситуации, пока ребёнку не станет всё понятно.

Нам часто кажется, что ребёнок не поймёт «простых слов», что необходимо давление на него («упрёчными» словами и голосом, наказаниями). Мы не учитываем, что есть ещё природная детская любознательность, и ему может быть просто интересно то, что мы ему сообщаем, если только к этим сообщениям не примешивается ожидание или требование от него определённой реакции. Дети очень чувствительны к таким «примесям» и замечают их даже тогда, когда мы сами не замечаем. И невольно, но очень быстро сами привыкают заменять интерес к новому «добыванием» чувства превосходства или ещё каких-то ощущений. И ещё для восприятия детьми наших сообщений важна их уместность (а её можно «определять» только интуитивно). Может показаться трудным всегда говорить с детьми так, чтобы им было интересно. На самом деле для этого нужно только одно: говорить детям лишь то, что вы говорите увлечённо (что вам самому интересно говорить). А то, что «неинтересно, но надо», подождёт, пока вы не найдёте в нём что-нибудь «интересное».

И вот если нам самим научиться всему вышеизложенному, то у наших детей это умение сформируется «само собой», им не будет мешать жить неуверенность (и попытки добыть уверенности). А значит, не «понадобятся» ни алкоголь, ни наркотики, ни что-то им подобное.

Действительно ли интерес может заменить такую мощную потребность, как потребность в уверенности (или в сознании собственной значимости), и как это может быть? Это возможно, потому что интересоваться – значит получать удовольствие от узнавания нового, независимо от того, приятно это новое или нет.

Если то новое, что вы узнаёте, даже очень неприятно (например, видите свою оплошность; узнаёте, что что-то потеряли; чувствуете, как что-то никак не получается и т. п.) – отрицательные эмоции быстро пройдут (если их не удерживать), а положительный «эмоциональный  фон» останется, если вы умеете интересоваться всем, что происходит. А интересоваться – значит  наблюдать со свободным переключением. Это умение ещё называют «чувством юмора». Настоящее «чувство юмора» – это не способность произвольно находить что-то смешное в неприятном, а способность не мешать вниманию спонтанно переключаться на другие, «неожиданные» стороны явления.

Предложение.

Такой приём. Что бы ни происходило – оно происходит неразрывно с тем, что происходит дальше. Ну и дайте этому «дальше» происходить.